Ада: Путь к богу
Меня всегда увлекают люди, полные странной веры. Свидетели Иеговы. Вы знаете все фантазии, которые они полагают реальностью? Земля у них существует меньше семи тысяч лет, динозавров никогда не было, а бог – единственный творец.
Я не верю в это.
Потому что есть Я.
Первое прикосновение
Меня зовут Ада, а как его зовут... звали теперь не так уж и важно. Он, как и я, сейчас тоже учится последний год в школе. Только в другой школе, теперь в другой школе. А в ту школу я пришла впервые в десятом классе, и его я увидела сразу. Он один был яркий, он красивый, он один. Тогда для меня кругом были не люди - тени, а он один был среди них Человек. Смешно, но я не могла с ним заговорить, я не могла сказать ему ни слова: он был для меня чудо, он был бог, а с богом могут говорить не все, только избранные. Он ходил мимо, меня не видел. Только «Привет!», всего лишь «Привет!» и больше ничего. А мне так хотелось, мне так мечталось, но всё, что я могла - это, сидя на уроках, смотреть только на его: спасибо Богу за то, что он сидел впереди меня...
Я завидовала, я смертельно завидовала его друзьям за то, что он общается с ними. А учителей я ненавидела. Ненавидела за то, что они его «топили». Он был живчик, и не сидел тихо на уроках, и они его за это «топили». Но при этом я хотела, чтобы учителя его спрашивали, чтобы я его слышала, чтобы я слушала его голос. Его голос, его глаза, его жизнь, я хотела, я мечтала быть ее частью.
И вдруг однажды утром он сел не просто впереди, он сел впереди моей парты. И если бы я набралась смелости и протянула бы руку, то коснулась бы его одежды, его плеча. Помню: у меня вылетела тогда из головы вся математика, я смотрела не на доску, я рассматривала его, я любовалась им. Он красивый, он самый красивый... И вдруг он обернулся - он поймал меня. У меня всё опустилось внутри, у меня дрожали руки, дрожало сердце... А он смотрел на меня. Потом он улыбнулся, медленно... Мне кажется: он тогда уже понял, что люблю я его. А может быть, и не понял, но на следующий урок он сел рядом...
В тот день я впервые помолилась Богу. Нет, не просто кинула Его имя всуе. Я благодарила и сейчас благодарна Тому, Кого мы называем Иегова. В тот миг я приблизилась к Нему. Я познала Его Силу, Его Свет, его Мощь. И это я пронесу через года жизни и ни за что не забуду.
Эта девушка... Пусть несет, что хочет? Даже если это всего лишь обалдевшие мечты? Пусть ее...
А вам не стыдно?
Второе прикосновение
Бог... Он дал свет миру. Свет знаний, свет умений, свет любви. Его яркий лучик в какой-то добрый миг осветил и меня. Я жива этим светом, я жива этим Богом. Я мечтаю, чтобы каждый, как росток под солнцем, оживал под Богом, под светом.
Счастье... Впервые узнать другое счастье, не то, которое испытываешь, когда сидишь с папой-мамой у телевизора или, волнуясь, раскрываешь рождественский подарок, другое, то, которое заставляет кричать, когда он, наконец, признается, которое раздирает сердце, когда видишь, когда слышишь, когда обнимаешь его.
Мои веселые минуты, мое счастье осталось там, где тихо шелестят ветви, каскадом бьют фонтаны, звонко галдят птицы. Парк эмира Тимура... В нем, недалеко от курантов, возле шумного фонтана, стоит наша скамейка. Если я ее забуду, значит, забуду все, значит, выкину все. Звук воды, упавшей с камня, мягкий шорох травы, его шутки... Это то время, мое время. Я сидела, тихо к нему прижавшись и положив голову на его крепкое плечо; одной рукой он обнимал меня за талию, другой мягко теребил волосы и говорил, говорил, говорил... Шутки, комплименты, стихи, тихо шептал мне на ухо. Его голос... я так часто слышу его голос во сне, он зовет, зовет меня. Туда, куда...
Смех... Может быть, тогда я засмеялась впервые, засмеялась не потому, что все вокруг смеются, а потому что стало смешно. Смешно было смотреть, как он тихо и осторожно, урывками тащит с учительского стола ключ тестовых заданий по физике. Учительница не подозревает и торопливо чертит графики на доске, а я прикрываю его и задыхаюсь от смеха. Он сам хохочет и поэтому порой бросает все и зарывается носом в пакет, чтобы приглушить предательский, радостный смех.
Смешно было тогда, смешно вспоминать и сейчас, как мы поочередно, скачками, взахлеб перекатывали этот тест, как учительница, что-то заметив, проходит мимо снова и снова, как я заваливаю свистнутую книжку пестрыми бумажками, и какое невинное лицо строит он в этот момент.
Нежность... Может быть, это то, что ты испытывала в детстве, когда мама целовала тебя на ночь, или то, что ты испытываешь сейчас, рассматривая прозрачную орхидею? Или это чувство возникает тогда, когда твой мальчик дарит тебе звенящий букет цветов? У меня во всех этих случаях. Я люблю маму, я восхищаюсь орхидеей, я не забуду свой день рождения. Я открыла дверь, а он стоял, и его не было видно, девяноста девять гвоздик... Красных и белых и одна розовая. Но больше всех - красных.
Любовь. Никто не дал ей определения, никто не смог описать это чувство, никто и не сможет. Это свет, который дает Бог. Великое чувство от великого Бога.
Но Бог... Бог мой, может быть, Тебя нет? Я иногда думаю так, прости...
Я не знаю, я ничего не знаю. Этот мир такой сложный. Зачем я повстречала в нем мальчишку? Зачем я полюбила его? Ведь он меня не полюбил, ведь он меня обманул...
Любовь – это не бог... Или бог?
Прочитайте Зигмунда Фрейда и ответьте на мой вопрос: складывается ли любовь из щебета птиц и шелеста стихов или из торчащего пениса и памелаандерсоновской груди?
Третье прикосновение
Был мой день рождения. Было потом еще много дней.
Был холодный ноябрь. Птицы уже угомонились, листья облетели, замолк фонтан: вода в нем застоялась и позеленела, и в ней поселилась лягушка.
Бог мой, зачем Ты дал мне этот свет, зачем? Узнать какое счастье быть рядом, и уйти. Влюбиться и забыть. Зачем?
Был декабрь. Девятнадцатое. Это его день рождения. На нем мы разошлись, навсегда.
Его день рождения был продолжением моего дня рождения. Мой, тогда еще мой, мальчик не покидал меня. Он был все время рядом. Его глаза, они улыбались только мне. Он вел меня в танце. Я смеялась, я кружилась, я, глупая, не понимала, какой он подарок готовил себе на день рождения...
Мы танцевали одни. Его родители еще не появились, а друзья уже разошлись. Я была с ним один на один, не считая сенбернара. Он был рядом со мной, смотрел в мои глаза, его дыхание - все так, как я мечтала, так, как рассказывали сказки.
Но некоторые моменты братья Гримм оставили за строчками.
Они умолчали о липких поцелуях и любострастных взглядах; взглядах, которыми он, наверное, смотрел до этого на голых, сцепившихся в порнофильмах.
Я не хочу так.
Я не подарок. Я не резиновая. Я не завернута в целлофановую бумагу с золотистой ленточкой сверху.
Что было, не касается ни тебя, ни газетенки, ни сенбернара... Я убежала, оставив пальто. Все точно: как всегда. Он кричал мне вслед. Ничего нового. Я бежала по зимней улице в легком платье, по льду - на каблуках...
Утром я не пошла в школу, нет, я не прогуляла - я заболела. Он приходил, что-то говорил, я отворачивалась к стенке: не слушала. Потом, в школе он ловил меня, говорил проникновенным тоном, я вырывалась, уходила. Он перестал замечать меня. Я его люблю безмерно.
Грустно идти по улице, где мы ходили вместе, одной. Вспоминать счастье. Любить без ответа. Как соловей лета...
Я люблю его, а он меня нет.
Там на улице я встретила брата Александра. С рюкзаком и солнечными очками, как у черепахи, которая лежала на солнце и пела песню, он сам походил на эту черепаху. Он был первый, кто заговорил со мной о Боге. Его мысли о Нем совпали с моими. Я верила, и я поверила. Брат Александр был свидетелем Иеговы, и я тоже стала им.
Вы уверены в своем ответе? В таком случае, продолжайте читать Зигмунда Фрейда...
Четвертое прикосновение
Прости я, наверное, говорю не понятно. На свете есть много путей к Богу, есть много мыслей о Нем. Но кто он? Порой Его называют Иисусом, Аллахом, «космическим разумом». Его желания, откровения пытаются понять по Священным Книгам, по звездам. Я знаю о нем не так уж много: в Библии ведь ничего не сказано об Иисусе, как о Боге, он лишь Его сын, а имя, как и сущность, совсем другое. Но это хотят понять не все. Многим легче видеть на Его месте Иисуса. Но это уже не важно, точнее тебе не важно, ты клеймишь Бога, ты богохульничаешь не раз.
Да, я видела: на Собрании, где мы, нет, не ты и я, а мы - Свидетели Иеговы, так часто встречаемся, и куда ты сегодня пришел, тебе было скучно. Ты ничего не понял из того, что говорилось. Ты и все вы... Наверное, я все-таки вижу Собрание, или пытаюсь увидеть его, твоими, вашими глазами.
Ты смеешься: кучка людей, из которой большинство старушки, а главное - плюс одна девчонка, ну, еще трое парней, собираются два раза в неделю, читают вслух книжки с вечными картинками на обложке и заумными текстами. Прочитав очередной абзац, кто-то, из тех же старушек, поднимает руку, как в школе, и с самым серьезным видом начинает пересказывать прочитанное. Дурак ты...
Я видела, как изменилось твое лицо, когда я рассказывала абзац про Джозефа. Ты помнишь, о чем там говориться: в кинотеатре, когда на экране начали целоваться, этот молодой человек отвернулся, а когда началось нечто большее (Боже правый, это было так близко), Джозеф просто вышел. А когда его спросили, почему он так сделал, он ответил: «Внутренний мир, это только мой мир, и нарушать его я не собираюсь. Более, мне не приятно, противно видеть голых людей. Они продались, за деньги показываются, трясутся перед камерой. Продажки». Знаешь, я была искренна, когда рассказывала об этом. Я в самом деле так считаю.
А вы?
Моя религия сохраняет чистой мою душу. Это много!
Вы знаете, откуда вы пришли и что будет с вами после смерти? Вы верите Раймонду Моуди и светящемуся существу, который со скорбью в глазах наклонится над вами?
Ну, знайте... Ну, верьте...
Бог. Он для каждого свой. Моего зовут Иегова.
А ваш?.. Может пора отправиться на его поиск?
Вы уже выучили наизусть Зигмунда Фрейда?
А Дэниэлу Стилл?
Продолжайте... Продолжайте...
